«С Новым годом и Рождеством!..» Именно так теперь принято поздравлять у нас с «зимними праздниками».
«С Новым годом!..» – это про наши надежды на лучшее, про наши планы на будущее, про «новое счастье», про «волшебную ночь», которая бывает только раз…
В новом году кто-то отправится кататься на лыжах. Кто-то совершит долгожданную покупку или въедет в новую квартиру. Кто-то найдет себе лучшее место под солнцем. У кого-то дети в новом году пойдут в школу, закончат ее или поступят в вуз. Кто-то встретит свое счастье – найдет «вторую половину», создаст семью, родит на свет чадо…
Почти каждый человек накануне Нового года надеется и просит себе у «судьбы» удачи, счастья, здоровья, денег, славы и прочая, и прочая, и прочая…
И только судьба одного единственного Человека в наступающем году никак не изменится. Она была задолго предсказана, расписана по дням и месяцам, записана, прожита и для православного христианина повторяется вновь и вновь.
Паки и паки каждый год 25 декабря по церковному календарю в мир приходит Его Спаситель – от Девы Марии рождается «богоипостасная плоть»[1] – Богомладенец Иисус. И каждый христианин призывается Церковью в течение года вновь сердцем и умом пройти с Ним Его земной путь.
Мысленно сшествовать с Иосифом и Марией из Назарета в Вифлеем на объявленную римлянами перепись. Затаив дыхание, невидимо стоять в пастушеской пещере у кормушки для скота – яслей со спеленатым Владыкой мира. Дивиться рассказу пришедших поклониться Ему пастухов. Прийти со святым семейством в Иерусалимский храм, куда принесут Младенца «представить пред Господа» (Лк. 2: 22) в качестве жертвенного первенца, заклание которого до времени заменят жертвоприношением «двух птенцов голубиных» (Лк. 2: 24). Вместе с Матерью Младенца услышать тревожное – сказанное о Нем ветхим старцем Симеоном: «Се лежит Сей на падение и на восстание многим во Израили, и в знамение пререкаемо» (Лк. 2: 34). И страшное продолжение: «Тебе же Самой меч пройдет душу, чтобы были открыты из многих сердец рассуждения» (Лк. 2: 35).
Всматриваться в дары, принесенные издалека волхвами, и размышлять об их сокровенном смысле (см.: Мф. 2: 1–12). Стать беженцем и вместе со Святым Семейством скитаться по Египту. Вернуться с Ними на родину (см.: Мф. 2: 13–23). Убедиться в исполнении пророчества, увидев, как одни люди восторженно встречают и слушают тридцатилетнего Иисуса, вышедшего на проповедь Израилю, а другие соблазняются о Нем и осуждают за мнимое нарушение Закона – за милость к падшим и заблудшим, за добротворение в субботы. Увидеть, как растет ажиотаж – восторг и ликование от чудес, исцелений и воскрешений мертвых у первых и зависть, гнев, ненависть у вторых…
Всё это повторится в новом церковном году, как и в прошлом, как и века назад… За Рождеством придет Богоявление, Сретение. Наступит Великий пост, Страстная седмица, Великий пяток…
Иуда предаст Учителя. Ученики разбегутся. Петр отречется трижды. Юный Иоанн поднимется за Учителем на Голгофу и с Его Матерью и двумя Мариями останется у Креста, чтобы видеть конец. Благообразный советник из Аримафеи придет к Пилату просить: «Даждь ми Сего странного, Его же ученик лукавый на смерть предаде…»[2]. И потаенный ученик Никодим поможет Иосифу, единственному неповинному члену Синедриона, совершить скорый и скорбный обряд погребения на исходе Пятка самого страшного в истории месяца нисана…
«Вифлеем и Голгофа – начало и конец “уничижения” или – искупительного подвига Христа… И родился-то Господь для того, чтобы принести Себя в ЖЕРТВУ… И эту цель Церковь видит еще при Рождении: из яслей вдалеке виден КРЕСТ…»[3].
Но в богослужении праздника об этом не говорится. Церковь как бы забывает о цене нашего спасения.
«И лишь от одного не может оторвать очей своих: от безмерного унижения Божия. Но и это унижение заставляет Церковь лишь больше благодарить и славить Бога»[4].
Богослужебные тексты праздника выражают две мысли: радость мира о рождении Спасителя и самоуничижение Творца. Ибо приготовлены для Богомладенца:
«Не скиптры и престоли, но последняя нищета: что бо хуждше вертепа; что же смиреншее пелен»[5].
Церковь призывает меня в течение года пройти с новорожденным Иисусом весь Его земной путь, заранее зная и извещая, что «Вифлеем – это путь к Голгофе». Что самое рождение Его – уже страдание, «истощание» (см.: Флп. 2: 1–11), «унижение» Божества. «Это уже было смирение, самоотвержение, крест»[6].
Рождество Христово – это приглашение на казнь. Это путь на Страсти, на Голгофу, на Крест… И потому на иконах часто ясли – образ жертвенника или гроба, а чернота рождественской пещеры – образ адской тьмы, в которую суждено спуститься родившемуся в мир Превечному Свету
Рождество Христово – это приглашение на казнь. Это путь на Страсти, на Голгофу, на Крест
Церковь знает и учит, что за погребением последует Воскресение, явление ученикам, уверение Фомы, лов рыбы, прощение Симона, обетование Святого Духа, вознесение на Небо. И потому Евангелие – это благая весть о приходе в мир Спасителя. Но весть сия содержит в себе и трагедию земной жизни небесного Бога. Это весть о том, что мы «куплены дорогою ценою» (1 Кор. 6: 20), «ибо пасха наша, Христос, заклан за нас» (1 Кор. 5: 7)…
Господи!
Каждый церковный год в декабре Ты малым Младенцем приходишь ко мне, чтобы пройти со мной по всем возрастам человеческого совершенства, взяв на Себя крест моих немощей и болезней и вознести Себя на нем и тем привлечь к Себе. Я же во все дни отвращаю от Тебя лицо свое и, как блудный сын, ухожу от Тебя на страну далече. Я оставляю Тебя одного в Гефсиманском саду, сердцем и умом устремляясь на свои дела и заботы. Боясь суда Каиафы и приговора Пилата – презрения и осуждения мира сего, я неприметно для себя каждый день отрекаюсь от Тебя, но не слышу петушиного крика и, как Петр, не прихожу в покаяние. И даже в храме у Голгофы, видя Тебя распятым на кресте, не лью слезы с Богоматерью и Иоанном, но стою безучастно, как римский ленивый легионер…
В каждом церковном году все остается по-прежнему: те же посты, двунадесятые праздники, памяти святых…
А новое должно совершаться во мне.
В каждом церковном году все по-прежнему: те же посты, памяти святых… А новое? Новое должно совершаться во мне
Потому что постоянное – это вечное, высокое, святое, недостижимое для меня. Всё же мое – временное, преходящее, падшее и большей частью греховное. Это то, что я призван исправить – с помощью Твоей и святых Твоих – преобразить, освятить, стремясь к совершенству Отца, недосягаемому никакими человеческими силами, но заповеданному мне Тобой (см.: Мф. 5: 48), сказавшим: «Человекам это невозможно, Богу же всё возможно» (Мф. 19: 26).
Каждый церковный год я должен прожить со Христом, родившимся в Вифлеемской пещере Младенцем, чтобы спасти меня от греха, проклятия и смерти. Прожить с Ним Его детские годы, Его скитания по Галилее и Иудее с проповедью Царства, не имея, «где главы подклонити». Идти с Ним на Страсти, соумирать, сораспинаться и совоскреснуть, чтобы, достигнув конца, там, в далеком августе, сподобиться помыслами возвыситься «на высоту божественного восхождения», с Петром и Зеведевыми «невещественно стать» на горе Фавор и просветиться светом Христова разумения . А спустя девять дней в Гефсиманийстей веси со всеми апостолами и «невещественными чинами» проводить в путь вечной славы «небошественное тело» Его Пречистой Матери – источник «Божия живоначальнаго и спасительнаго всем воплощения». И самому стать чуточку лучше, на одну ступеньку приподняться к Небу или хотя бы не пасть ниже нынешнего. Прожить год так, чтобы сердцем, душой и умом ощутить, что Христос со мной «во вся дни до скончания века» (Мф. 28: 20). И не где-то далеко на Небе, а здесь – на земле и на Кресте, как распятая моими грехами Любовь…
Ощутить, осознать, понять, преклонить колени сердца и телес и с покаянием и благодарностью воспеть почти теми же словами, что и в Великий пяток:
«Поклоняемся рождеству Твоему Христе; поклоняемся рождеству Твоему Христе; поклоняемся рождеству Твоему Христе: покажи нам и божественная Твоя богоявления!»
И с сокрушением добавить:
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, прости и помилуй нас!»
