Слово в день Иверской иконы Божией Матери

Празднуем мы, братие и сестры, в честь святой иконы Божией Матери Иверской, которая сначала была в доме одной благочестивой вдовы в Никее в IX веке, в годы гонения на святые иконы при императоре Феофиле. Не будучи в состоянии спасти святую икону от поругания, вдова пустила ее в море, икона же чудесно направилась к святой горе Афонской, которую уже ранее Божия Матерь избрала земным уделом Своим вместе с Иверией, послав в последнюю страну святую равноапостольную деву Нину, просветительницу Иверии. Афонские иноки видели огненный столп, возвышавшийся над святою иконою, но не могли достигнуть ее. Тогда по особому откровению один инок Иверского монастыря – Гавриил пошел по водам моря и взял на руки святую икону, внес ее в храм Иверского монастыря, но на другой день она была найдена над вратами монастыря, где избрала Божия Матерь место пребывания Своего.

В нескольких списках распространилась святая икона по земле Русской, прославившихся чудесными знамениями, из каковых списков особенно замечателен список в Иверском Валдайском монастыре сделанный при устроителе монастыря патриархе Никоне, затем Новодевичьем Московском монастыре и в часовне при Воскресенских воротах в Москве. Как чтут святую икону Иверскую жители Москвы и все благочестивые сыны России, как тысячи богомольцев, начиная с царей и цариц, ежедневно стекаются в часовню приложится к святой иконе, как ее берут в дома на молебны и т. д. – это всем известно. Одним из списков святой иконы Иверской, подобием ее, является и чтимая здесь Моздокская икона Божией Матери. Как все дивно в явлении иконы Божией Матери Иверской, как все напоминает о чудном хранении Ею рода человеческого! Как на­поминает шествие ее по морю в столпе огненном путешествие Изра­иля, без потопления прошедшего Чермное море, по пустыне, пред­водимого столпом облачным и огненным, а еще ранее – явление Бо­га Моисею в купине неопалимой, указывавшей прежде всего на бед­ствия народа Израильского в Египте, на эту пещь бедствий, в кото­рой народ избранный Божий как бы горел и не сгорал, хранимый си­лою Божиею! Это сохранение народа Божия и водительство его по пустыне есть не кратковременная лишь помощь и охранение, а це­лое воспитание народа жестоковыйного, дело гораздо более трудное и многозаботливое, требовавшее большего и более постоянного вни­мания, чем, например, требуется от матери для того, чтобы поднять дитя и возрастить его от пелен до тех пор, пока оно станет само на ноги и придет к желанной цели своей жизни. Нам, новому «Израилю Божию» (Гал. 6, 16), купиною, столпом облачным и огненным, пере­ходом Израиля древнего через Чермное море и другим напоминает­ся то, как и нас руководит Божия Матерь в течение всего земного странствования нашего по переходе вместо Чермного чрез иное, «мысленное» море страстей житейских, в которых так легко можем мы быть потоплены «мысленным фараоном» – диаволом, почему на­зываем мы Божию Матерь «столпом огненным, наставляющим сущия во тьме» (Акафист Пресвятой Богородице, икос 6-й) .

Напоминается еще, что «неопалимая купина» есть Сама Божия Матерь, Бога спасающего вместившая во утробе Своей, «огнь Б ожества приимшая во чреве неопально» (Канон Лазаревой субботы, ирмос 9-й песни), а потому и называемая «купи­ною неопалимою», когда, например, поем в песнях церковных: «Ра­дуйся, купино неопалимая!» Напоминается затем, как и мы избавля­емся Божиею Материю от пещи бедствий и страстей, подобно Изра­илю, избавленному от пещи страданий египетских, почему и поем мы в церковной песне: «И ныне на нас напастей свирепеющую угасити молимся пещь» (Канон воскресный, глас 1-й, ирмос 9-й песни). Ибо ведь пламя страстей часто более опасно, чем пламя огня вещественного. Особенно похоть плотская возжига­ет пламя в душе и теле человека, и угасить это пламя, сильнейшее ог­ня вещественного, может только огонь любви к Богу, орошающий и помогающий угасить пламя огня похоти, – как любовию к Богу бо­лее, чем огнем вещественным, опалялись отроки в пещи Вавилон­ской, как преподобный Мартиниан впоследствии стал обнаженны­ми ногами на огонь, чтобы угасить пламя похоти, возжженное в его сердце блудницей, пришедшей к нему под видом странницы, потом сделавшейся великой подвижницей, под именем Зои. Вот почему именно в девственных телах три отрока Вавилонские, победившие пламя страстей постом (Канон Воскресный, глас 4-й, песнь 8-я), остались неопалимыми в пещи Вавилон­ской, – их спасло то, чему пребывание их в пещи в девственных те­лах было прообразом – вселение Бога спасающего в девственную ут­робу Божией Матери, не опалившуюся огнем Божества.

Вот о каком хранении Божией Материю всей жизни нашей напо­минает явление иконы Ее Иверской. Она охраняет как бы все входы и исходы нашей жизни и потому называется «благой Вратарницею, райские двери всем отверзающею» (Акафист Иверской иконе Божией Матери). Как бы в знамение того Она и избрала себе место под вратами обители Иверской, что хочет Она охранять жизненные входы и исходы человека. Так и в Москве Она охраняет как бы входы и выходы народа русского, стекающегося отовсюду «в сердце России», столичный город ее Москву. Так и здесь, во Владикавказе, самый храм, устроенный вблизи базара, на­поминает о том, как необходимо все свои входы и исходы движуще­муся здесь непрестанно народу осенять небесным благословением благой Вратарницы, Божией Матери. Пусть люди, преданные суете житейской, хотя по дороге воспринимают это осенение Покрова Бо­жией Матери, если не могут они, обремененные житейскими забота­ми или немощами, постоянно и часто приходить на молитву и вос­принимать освящение всей жизни чрез эту непрестанную молитву.

Но какая польза, подумают, быть может, некоторые, от такого мимолетного осенения? Не то же ли это, что движение ветра, коснувшееся человека и пропадающее затем бесследно? Нет, и краткое осене­ние небесное может быть очень полезно человеку. Ведь как часто че­ловек с одними мыслями входит в храм, с другими выходит! Нужно ли вспоминать про преподобную Марию Египетскую, которая в Ие­русалим ехала с намерением соблазнять богомольцев блудными же­ланиями, а потом, воззрев на икону Пресвятой Богородицы на стене храма, возвратилась величайшей подвижницей, явила пример пока­яния и спасения из бездны крайней гибели для всех времен и родов христианских? Так и у иконы Божией Матери Иверской в Москве сколько людей даже неверующих или поколебавшихся спасалось от гибельных решений, изменяло пути своей жизни, одними путями входило, другими исходило! Лекарство не в малых ли дозах применя­ется, а целительное действие обнаруживает во всем теле?

Так будем и мы, братие, опаляемые зноем страстей житейских или плавая по морю житейскому, шествуя в «пустыне страстей», ча­ще воспринимать благодатное осенение от иконы Божией Матери, как бы Израиль от столпа огненного в пустыне; это осенение охра­нит нас от многих погибельных заблуждений жизни. И хотя сердце наше часто жестоко для Бога и непокорно Ему, как сердце ветхоза­ветного Израиля, но все же «рукою крепкою» и нас благая Вратарница может отвести от многих путей погибели и приблизить к раю, как Израиля приближала ведущая его десница Божия к земле обетован­ной.

Только бы совсем не удаляться нам от Бога и Его Пречистой Ма­тери своим вечным добровольным уклонением на пути своего раз­вращенного сердца и, когда услышим призывающий к Себе нас глас Его, зов благой Вратарницы, двери райские нам отверзающей, не ожесточиться, подобно Израилю, в дни искушения в пустыне, а чрез то не лишиться вшествия в землю обетованную, то есть рай, за непо­корность (Евр. 3, 7-19). Аминь.