Митрополит Тихон: «Одна из главных наших задач — просветительская деятельность»

— Ваше Высокопреосвященство, Вы стали частью истории Новосибирской Епархии — 23 года служения: с 1990-го по 1995-й годы, а затем, после пятилетнего перерыва, с 2000-го года по нынешнее время. Но прежде, чем перейти к вопросам о Вашей деятельности в Новосибирской и Барнаульской Епархии, которая с 1994 года стала Новосибирской и Томской, а через год Новосибирской и Бердской, а затем и Новосибирской Митрополией, расскажите, пожалуйста, с чего все начиналось, что предшествовало Вашему назначению в Сибирь.

—  Я родился в Воронеже, в этом городе вырос. С детства ходил в храм, ежегодно с родителями бывали в Задонске на день памяти святителя Тихона. Но служить в Церкви начал в городе Переславле-Залесском – родине святого благоверного князя Александра Невского. Начал свое послушание в Покровском храме Переславля-Залесского после службы в армии, как раз в день празднования памяти святого Александра Невского и святителя Митрофана Воронежского. Направил меня туда архимандрит Кирилл (Павлов), духовник братии Троице-Сергиевой Лавры.Со 2-го класса Московской Духовной семинарии работал в Издательском отделе Русской Православной Церкви. После окончания Академии и аспирантуры был первым заместителем председателя Отдела митрополита Питирима (Нечаева). После ухода из отдела некоторое время жил в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, где в 1981 году принял монашеский постриг. В 1986 году наместник московского Данилова монастыря архимандрит Пантелеимон (ныне митрополит Ярославский и Ростовский) пригласил в обитель меня и еще семь монахов из Лавры. Так я поступил в монастырь, построенный младшим сыном святого благоверного Александра Невского — преподобным князем Даниилом. Святой Даниил строил этот монастырь, здесь же и упокоился.

Меня назначили помощником эконома, потом экономом. В мае 1987 года поставили наместником монастыря. В это время обитель активно возрождалась, строительные и отделочные работы велись почти круглосуточно, работали 3,5 тысячи рабочих — все старались успеть к июню 1988 года, когда в Москве должны были проходить мероприятия, посвященные Тысячелетию Крещения Руси. Средств хватало: каждый приход Русской Православной Церкви считал своим долгом внести пожертвования на восстановление Данилова монастыря, рядовые москвичи жертвовали старинные иконы, церковную утварь. Посмотреть стройку приезжали знаменитые люди со всего мира. Все понимали, что в СССР грядут большие перемены.

Но сроки поджимали. За короткое время мною были освящены девять престолов в монастырских храмах, и даже на свое сорокалетие я освятил храм в честь Всех святых в земле Российской просиявших в новом здании Патриаршей резиденции монастыря.

У нас было много высококвалифицированных каменщиков, позолотчиков, резчиков, художников. Реставрационные и иные работы они делали очень хорошо. После восстановления монастыря старейшего монаха обители (жил в ней до закрытия), архимандрита Даниила спросили: «Обитель выглядела лучше до закрытия или сейчас?» «Сейчас лучше!» — уверенно сказал отец Даниил.

И еще было одно замечательное событие. В 80-х годах Хрущев обещал показать по телевизору последнего попа. А показали первым меня. В самом начале 88-го года тележурналисты Александр Гурнов и Татьяна Миткова пригласили меня в студию «Останкино»: я рассказывал о празднике Рождества Христова и о восстановлении Данилова монастыря и подготовке к празднованию 1000-летия Крещения Руси.

— Владыка, было ли для Вас неожиданным назначение в Новосибирск?

—  Примерно через год после празднования Тысячелетия Крещения Руси начали говорить, что я вырос из должности наместника монастыря и что мне нужно дать архиерейскую кафедру. Изначально хотели направить в Ставрополь. Но в результате на Ставропольскую кафедру назначили новосибирского епископа Гедеона, который давно хотел служить в этом городе. А меня Указом Священного Синода направили в Новосибирск.

У москвичей напряженное отношение к Сибири — это далеко, там холодно, ссыльное место. В Сибири до войны был в ссылке мой отец, когда ему было 12 лет, с младшим братом и мамой, моей бабушкой. Однажды в раннем детстве я признался отцу, что мечтаю побывать в Сибири, но он отнюдь не приветствовал это желание. Однако прошли годы, и Промыслом Божиим я все-таки оказался в Сибири.

—  Как приняла Вас Сибирь?

— Я поселился в Епархиальной резиденции в поселке Матвеевке, в летнем доме, не пригодном для того, чтобы в нем жить зимой — с огромными — 10 см — щелями в полу!Топили углем. Кроме того, давала знать о себе осложненная травма руки, которую я залечивал многие месяцы. Первое время было непросто.

В городе тогда действовали всего два храма: Вознесенский собор и Никольская церковь в Новолуговом. И восемь молельных домов, только что открытых в районах Новосибирской области. Но Епархия-то тогда была — от Дудинки до Кызыла. Она занимала почти пятую часть бывшего СССР. И нужно было много ездить. Потом отделили Красноярск, Кузбасс, Барнаул, Томск, Туву. Сейчас на этой общей территории размещается порядка 30 епархий (!).

После Советской власти народ начал проявлять интерес к вере. В Вознесенском соборе ежедневно крестили по 500–600 человек, в воскресенье венчали по 40 пар. Много людей шло на исповедь.

В цокольном помещении собора мы открыли воскресную школу для взрослых, которая стала очень популярной. На занятия приходило много людей, они рассаживались на лавки, а некоторые, чтобы быть поближе к священнику, садились перед ним прямо на пол. Затем организовали детскую воскресную школу и гимназию во имя преподобного Серафима Саровского, которую при епископе Сергии закрыли — не стало средств на ее содержание.

Нужно было открывать храмы. Мы стали просить у городских властей заброшенные здания кафе, кинотеатров. Мы ни от чего не отказывались, потому что перестраивать дешевле, чем возводить новое. Успенский храм на Березовой роще — бывшее недостроенное кафе, храмы Архангела Михаила на Большевистской, Всех святых на Новогодней, Иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» на Ереванской — бывшие кинотеатры.

Организовывались приходы в районах области. У меня в приемной каждый день сидели по 20–30 человек из районных центров с прошениями о создании православных общин.

Таким образом, до 1995 года в Епархии было открыто порядка 90 приходов.

При этом возникла новая проблема: храмы начали открывать, а кадров нет. Решили в епархиальном помещении на Жуковского организовать духовное училище, набрали 40 человек слушателей и впоследствии они почти все стали священнослужителями. Также в Новосибирске осенью 1994 года был открыт Богословский институт. Аудитория нынешнего Института управления набивалась битком до 120 человек. Занятия заканчивались в 9 вечера, но люди еще в течение часа стояли на улице, задавали вопросы преподавателям. Это и были первые кадры священно- и церковнослужителей.

А Вознесенский собор всегда был настоящим просветительским центром. Здесь в советское время находили приют монашествующие, готовились священники, регенты, псаломщики.

Еще хочу рассказать о патриотической деятельности Новосибирской Епархии. В 1995 году страна праздновала 50-летие Победы. 9 мая мы приехали на Монумент Славы. Были я, глава Администрации Новосибирской области Иван Иванович Индинок и еще несколько человек. Отец Александр Реморов с матушкой и Архиерейский хор пропели панихиду, пять бабушек-ветеранов прочитали стихи о войне. Всё. Больше никто не пришел. Это было признаком полного упадка патриотизма…Наверно все думали, что новой России патриотизм не нужен.

В этот год ко мне в Епархиальное управление пришел один из первых новосибирских комсомольцев, председатель Областного совета ветеранов войны и труда Александр Сергеевич Николаев с несколькими офицерами. «Надо возрождать патриотизм!», — говорит он мне. А почему, спрашиваю, вы не соберете своих комсомольцев, которые раньше хулиганили на Пасху, пусть они этим и занимаются. А он отвечает, что пришли либералы, а с ними справиться можно только Крестом! И тогда мы решили организовать Поезд Памяти. Первая экспедиция состоялась в том же 1995 году. На станциях в райцентрах участников поезда встречали как космонавтов. От поезда все шли крестным ходом к местным Мемориалам Славы, совершали панихиды при огромном стечении народа. Люди заполняли залы на наших гала-концертах. Артисты пели военные и народные песни, читали стихи, танцевали.

В 1996 году, когда я уже был в Москве и возглавлял Издательский Совет и Издательство Московской Патриархии, недалеко от города Белый, где во время войны шли тяжелые бои и погибли 12 тысяч новосибирцев, была воздвигнута часовня во имя Георгия Победоносца. Новосибирский архитектор Геннадий Николаевич Туманик в начале разрабатывал проект пирамиды, но увидел во сне часовню. Тогда он создал ее эскиз и пришел ко мне его благословить.

Удивительное чувство возникает на этом месте. Как будто все 12 тысяч солдат живы, все они здесь, рядом, и сердце от этого начинает волноваться… 

— Владыка, в 1995 году Вас отозвали в Москву. Что тогда произошло?

—  Когда Митрополит Питирим, много лет возглавлявший Издательский отдел Русской Православной Церкви, ушел, то все стало рушиться. Из 900 сотрудников остались 80. В планах Отдела значилось только издание церковного календаря. Пришлось возрождать издательскую деятельность. В это же время в Москве активизировались сектанты, нужно было противостать им и в частности и Глебу Якунину, который активно их защищал.

Через пять лет, в 2000 году, Святейший Патриарх предложил мне возглавить одну из епархий в европейской части России. Однако в этом же году умер епископ Новосибирский и Бердский Сергий, и я сказал Святейшему Патриарху, что мог бы вернуться в Новосибирск. Город и область я знал хорошо, со всеми представителями власти, с директорами крупных заводов у меня сложились добрые отношения еще в начале 90-х. Налаживать долгосрочное сотрудничество с администрациями города, области, районов, встречаться с людьми — в этом ведь тоже заключается мое служение.

—  Владыка, Вы столько за эти годы сделали, столько проектов разработали и реализовали, в том числе совместно с городскими и областными властями, силовыми ведомствами, общественными организациями. А какие направления Вы планируете активно развивать?

—  С 2001 года в Епархии были учреждены более 30 отделов, комиссий, центров, у каждого из которых свое поле деятельности. И все эти направления важные, и все их нужно продолжать развивать. Работа с военнослужащими, заключенными, силовиками, работниками образования, студентами, спортсменами, сотрудничество со светскими средствами массовой информации и, конечно, ведение собственного издательского дела, развитие православной журналисткой деятельности. Особенно востребована в обществе наша работа в социальной сфере, у нас много людей, которым требуется серьезная социальная поддержка. Но необходимо отметить: несмотря на то, что задачи у всех отделов разные, среди них есть одна общая — просветительская деятельность.

Наиболее важным направлением я назвал бы образовательную деятельность.

Мы работаем со школами и вузами, не только с учащимися, но и с педагогами. Во время работы Поезда Памяти проводим в районах десятки образовательных конференций. Издаем учебники, методички, которые направляем в Министерство образования РФ для внесения их в список допустимой литературы для преподавания в школах. Но педагоги — народ непростой, им сложно что-то объяснить в силу того, что в них еще сильно атеистическое наследие. Многие придерживаются атеистической парадигмы, руководствуются ей, они далеки от Православия, церковной истории, от духовной культуры Отечества, и поэтому предмет “Основы православной культуры” для них непонятен, но понятна «светская этика», подготовленная на Западе.

Тем не менее, я провожу регулярные встречи с директорами школ и педагогами и, несмотря на то, что часто они не всегда принимают то, о чем я говорю, но и не отказываются от этих встреч. Это важно. В конце концов, на проповедь апостола Павла, обращенной к ученым мужам в Афинах, откликнулся только один человек — Дионисий Ареопагит. Но именно поэтому апостольские труды уже никак не назовешь напрасными. И нам нельзя останавливаться на достигнутом, нужно двигаться дальше, нужно действовать.