Во имя Отца и Сына, и Святого Духа.
Сегодняшний воскресный день именуется Неделей о Страшном Суде. Сегодня мы, помышляя день страшный, трепещем от того напоминания, которое Церковь из раза в раз обращает вглубь нашего сердца. Мы очень часто привычно, а, следовательно, очень легкомысленно и поверхностно воспринимаем ту реальность, которой закончится история рода человеческого и начнётся совершенно иное измерение – вечное.
Сегодня за Божественной Литургией, дорогие братья и сестры, мы слышали с вами евангельские глаголы о том, как будет проходить Страшный Суд Божий. Он поистине является страшным, потому что невозможно даже человеческому разумению помыслить и представить то, что наполнит сердце человека, представшего перед Престолом Вседержителя. Каждый из нас, вне зависимости от своих убеждений, вне зависимости от своего представления об этом страшном часе, предстанет неизбежно перед Престолом Божиим с тем, чтобы получить либо вечное оправдание и вечную радость и услышать эти дивные благоуветливые глаголы, которые сегодня мы слышали в евангельском повествовании: приидите, благословенные Отца Моего, и будьте наследниками царствия, которое Я уготовил вам прежде создания мира; или иные, совершенно противоположные слова, страшные, ужасающие, повергающие в смущение, в трепет и в безысходное отчаяние: отойдите от меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его. Такие страшные слова мы сегодня слышим в этом Евангельском повествовании.
Премудрый Соломон говорит в одной из своих книг о том, что Бог смерти не создавал, только лишь завистью диавола смерть вошла в мир, и те, кто следуют путём внушаемым врагом рода человеческого – они являются наследниками вечной смерти и вечного страдания. У святителя Иоанна Златоуста есть такие рассуждения по поводу Страшного Суда: он говорит о том, что и огонь вечный будет, и тартар, то есть страшный, совершенно неописуемый холод, как одно из проявлений тех страданий, в которых будут находиться нераскаянные грешники, и червь неусыпающий, но самым страшным страданием, даже превосходящим перечисленные, будут муки совести, совести оттого, что человек сам (никто ему не был виноват) стал наследником этого страшного места, ада преисподняго, где уже нет места ни слезам покаяния, где нет возможности искупить свои грехи, а там будет вечность, которая никогда не завершится.
Самое слово, которое нами так часто употребляется, слово «вечность», оно, наверное, при нашем поверхностном восприятии даже особенно и не отражается в нашем сердце, мы даже задуматься не можем всерьёз и по-настоящему, что вечность никогда не кончится. Об этом даже и думать страшно, потому что та мука, она никогда не завершится. Какие бы мы здесь на земле не претерпевали бы страдания, невзгоды, болезни, в состоянии даже крайнего отчаяния, где-то в глубинах своего сердца мы понимаем, что это всё равно пройдёт, это всё равно закончится. При самом крайнем размышлении на эту тему, мы предполагаем, что смерть оборвёт эти страдания, и они хотя бы смертью прекратятся, а там нет конца, там нет завершения, и человек, что приобретёт на этом Страшном Суде Божием, вот то ему будет наследием навсегда. Умереть нам с вами не удастся.
Как очень часто можно видеть, слышать, когда человек, испытывающий те или иные жизненные переживания, страдания, невзгоды говорит: как мне не хочется жить, скорее бы эта жизнь закончилась, вот раствориться бы в ничто, как говорят, чтобы не переживать и не претерпевать того, что сейчас я терплю и испытываю. Это очень знакомое состояние, но не удастся ни одному из нас раствориться в небытии, потому что человек создан личностью, личностью, имеющий наследие вечной жизни или вечной смерти, в зависимости от того, что человек предпочтёт здесь на земле. И если нам кажется самая смерть выходом из каких-то трагических жизненных обстоятельств, то мы глубоко в этом заблуждаемся, потому что там за чертой, именуемой смертью, там только лишь всё и начнётся, потому что наша земная жизнь, это не более чем пролог той настоящей, подлинной жизни, к которой Господь предопределил и призвал человека.
Сегодня мы слышали удивительные Божественные словеса, которые Господь нам говорил о том, как это будет происходить. Заметьте, Господь из раза в раз обращает наше внимание на то, чтобы мы трезвились, чтобы мы постоянно об этом помнили, потому что какие бы ни были важными, значимыми дела, которыми мы с вами наполняем содержание своей жизни здесь, они бледнеют и меркнут перед тем, что ожидает каждого из нас после нашей смерти, а в эсхатологической перспективе, что ожидает всё человечество в целом. Потому что мы не знаем ни дня, ни часа, когда Господь придёт судить мир, Своим Вторым пришествием, о чём сегодня мы слышали в Евангелии. Когда Он придёт и воссядет на Престол, и соберётся перед ним всё человечество, все люди. Тогда Он отделит одних от других, одних Он поставит по правую руку от Себя и скажет те слова, которые сегодня мы с вами произнесли вслед за Христом: придите, благословенные Отца Моего, и будьте наследниками Царствия, которое Я уготовил вам прежде создания Мира, ибо, когда Я алкал, вы напитали Меня, когда Я жаждал, вы напоили Меня, когда Я был болен и в темнице, вы посетили Меня.
Поражает в этом Евангельском повествовании недоумение и тех, кто стоят по правую сторону, и тех, кто стоит по левую. Одни говорят: Господи, когда Ты к нам приходил и всего этого просил, и мы Тебе это дали. А Он им скажет: Истинно говорю, вам вы, сделавшие это ближним своим, вы Мне это сделали. Вот какой критерий ответственности Господь ставит на Страшном Суде, т.е. наши отношения к людям, которые нас окружают. И напротив, тем, кто ошуюю, т. е. по левую руку от Себя, Он скажет: Уйдите от меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его.
К слову говоря, остановимся на этом последнем выражении «уготованном диаволу и ангелам его», то есть ад, он не предназначен для людей, он предназначен для падших духов, которые отпали от полноты радости с Богом, но есть среди человеческого сообщества существа, которые, как выясняется, желают разделить участь, уготованную диаволу и ангелам его, и Господь говорит: Ибо Я жаждал, вы не напоили Меня, Я был алчущим, вы не накормили Меня, Я был болен, вы не посетили Меня, Я был наг, вы не одели Меня. И то же самое недоумение возникает в реакции тех, к которым были обращены эти слова, они совершенно искренне не понимают, о чём идёт речь, они говорят: Господи, когда Ты к нам приходил алчущим, жаждущим, нагим, больным, когда Ты был в темнице и мы не посетили Тебя, когда это было? Они в толк не могут взять, о чём идёт речь. И Господь им говорит: вы, не сделавшие ближним этого, вы Мне этого не сделали, и пойдут, как сказано в завершение сегодняшнего евангельского отрывка, одни в радость с Господом, а другие в муку вечную. Это очень страшное, вновь и вновь отрезвляющее нас повествование.
Мы усматриваем некое противоречие в сегодняшнем евангельском воспоминании. Воспоминание предполагает прошедшее время, а мы с вами говорим о будущем времени, потому что суд Божий – это реальность будущего, ещё не наступившего времени, но мы воспоминаем его, потому что Господь вновь и вновь обращает наш мысленный взор именно к этой неотвратимой реальности того, что ожидает каждого из нас. И горе нам, когда мы обо всём этом зная, тысячекратно об этом слыша, не принимаем это к сердцу своему, а воспринимаем это как что-то уже привычное, обыденное, и к нам, не то, чтобы не имеющее отношение, но не настолько важное и значимое, потому что если бы это было по настоящему важным и значимым для каждого из нас, то мы наверняка бы жили совершенно по-другому, чем мы с вами, дорогие братья и сестры, живём. Вот в этом заключается трагизм всей нашей жизни.
Т.е. мы сегодня слышим в Евангелии о том, что мы должны спешить творить добро, мы должны максимально, насколько это от нас зависит и насколько это возможно, послужить ближним нашим. Только такое наше служение Себе Господь примет от нас. В Лавре (многие из присутствующих имеют благочестивое обыкновение посещать Лавру преподобного Сергия) ныне здравствует уже почтенных лет такой замечательный отец архимандрит Лаврентий, чудесный батюшка, чудесный священник, духовник. И вот однажды у него спросили, один священник спросил: отец Лаврентий, а как быть с бомжами, вот мы говорим о милостыне, о том, что нужно подавать и т д., как быть с ними? Действительно, я знаю, как любой другой священник, в день приходят по 15-20 человек с одними и теми же заученными просьбами: документы потерял, обворовали, дом сгорел и т.д. Конечно же, это всё не исключено, это может быть в жизни каждого человека, но как нам быть, если на лице этого человека написано, что он врёт, потому что он в месяц по несколько раз приходит и самые невероятные и необыкновенные истории рассказывает о своих крайних несчастиях. Как быть, подавать таким или не подавать? Как вы думаете, что ответил старец? Отец Лаврентий сказал: а ты можешь подавать всем? – Да, отвечает этот священник, если понемногу подавать, могу. – Вот и подавай всем, а то вдруг ты Христа пропустишь, приходящего к тебе?
Вы понимаете, какая потрясающая мысль! Вот приходит бродяга, нам с вами дела нет до того, какую он новую басню сочинил и изобрёл, мы видим с вами Христа, нам с вами нет нужды выяснять, врёт он или не врёт, перед нами реальный Христос, Господь. С него Господь Сам спросит, что он там выдумал или не выдумал. Златоуст говорит потрясающие вещи: вы не думайте о том, не исследуйте то, обманывает вас человек или нет. Он просит у вас подаяния, вы вдумайтесь, до какого состояния он дошёл, этот несчастный, что он так себя ведёт, то есть в какой крайней нравственной нужде человек находится, если он позволяет себе лгать, выдумывать, спекулировать мнимой смертью или болезнями своих ближних, если он просит у вас подаяния. Не задумывайся об этом нисколько, подай, сколько есть возможности, потому что ты Христу подаёшь – это самое главное, не думай, пропьёт он или не пропьёт, или что он будет делать с этими деньгами. Понимаю, что это очень спорно, противоречиво само по себе, но мы не будем с вами мудрствовать лукаво, потому что на Страшном Суде Божием Господь с нас не спросит, выяснили ли мы правду об этом человеке, просящему у нас подаяния или мы обличили его, так сказать в его лжи, об этом с нас меньше всего будет спрошено, а будет спрошено, подали ли мы ему или не подали, помогли мы или не помогли. Как один старчик замечательно сказал, он по другому поводу сказал, но я хочу просто его слова воспроизвести: а что, грех? Каждому недоумению, которое нас посещает в этой области нашей жизни, мы должны этот вопрос себе задавать, а грех это или нет. Грех подать милостыню – или нет? Нет, не грех. Вот и подай, потому что, если не подадим, может быть, Христа пропустим, и Господь нам скажет: Я не знаю тебя, Я просил у тебя, а ты Мне не подал. А мы скажем: когда, Господи, это было, когда Ты к нам приходил и просил всего этого? А Он скажет: Вот тот был у тебя и просил, а ты прогнал его прочь, самозванцем, обманщиком назвал его и т.д. А это был Я.
Т.е. не наше с вами это дело выяснять. Я понимаю, что вступаю, быть может, в некое противоречие даже со здравым смыслом, но лучше противоречить здравому смыслу, чем противоречить Евангелию и Христу, хотя это, конечно же, не противоречиво. Знаете, как однажды к преподобному Амвросию Оптинскому подошла женщина и говорила: Батюшка, я людей не люблю. И действительно, как это точно сказано, она не о каких-то житейских глупостях хотела с батюшкой поговорить, а о самом главном, о самом насущном: батюшка, скорбь у меня – я людей не люблю, нет у меня любви к людям, как мне спасаться? Тогда он ей ответил: если любви нет, то ты тогда твори хотя бы дела любви, и тогда мало-помалу любовь придёт. Это очень важные слова! Мы все очень скудные любовью, тою Христовой любовью, которой Господь желает видеть в каждом из нас, но если нет любви, значит делай дела любви, то есть подавай милостыню. Да, много милостыни нам подать невозможно, для того, чтобы всем подать, да ещё с избытком, нужно печатный станок иметь, который бы печатал деньги, и на какой-нибудь четвёртой или пятой скорости это делал бы, тогда бы можно было бы всем подать и удовлетворить просьбы всех просящих. Но сколько у тебя есть возможности – это и подавай, немножечко, пусть. Вот мы вспомним с вами евангельскую вдовицу, которая две лепты принесла, два гроша, две копейки, даже в пересчёте на сегодняшние деньги, что это за копейки, даже номинала такого нет – копейка, какая сейчас копейка, представить, если мы две копейки пришли и положили в церковную сокровищницу или милостыню подали, на это даже хлеба купить невозможно. Но Господь оценил это выше других подаяний, потому что она от сердца это сделала, последнее отдала, и превозмогла своею милостыней даже тех, кто богатые вклады жертвовал, потому что дело не в том, сколько мы подали, а с каким сердцем мы это сделали. Поэтому я думаю, что это призыв ко всем нам. Если мы этого делать не будем, то тогда, когда мы предстанем на Суд Божий, нам будет мучительно больно за бесцельно прожитые годы, как мы помним эти слова с вами. Тогда мы бы, наверное, сами бы бегали за этими людьми, чтобы им подать, но этих людей уже не будет. Как преподобный Паисий Святогорец говорит: есть грешники, которые осуждены на вечное мучение, в аду, они бы всё бы отдали, что возможно было бы отдать, хотя бы за пять минут, чтобы вернутся на землю и принести покаяние в своих грехах.
Поэтому нам сейчас Господь даёт возможность и каяться, и даёт возможность благотворить, пускай даже, вернёмся к этой мысли, людям, которые по нашему глубокому убеждению этого недостойны и не заслуживают, не наша забота об этом думать, а главное, чтобы действительно не услышать этого страшного, неотвратимого, этого отчаянного слова, обращенного к нам: Уйдите от меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его. Упаси Бог всех нас услышать эти слова, страшные, неотвратимые, безысходные. А чтобы потрудиться хотя бы немногим здесь в этой жизни и удостоиться радости вечной, которой удостоились те, кто послужили малым, ближним своим и услышали словеса Спасителя: Придите ко Мне, благословенные, и будьте наследниками Царствия, которое Я вам уготовал прежде сложения мира. Аминь.
