Много ли сектантов в Ярославле? Как они вербуют людей? Как сложилась судьба фигурантов дела о ярославских сатанистах? Почему православный священник защищает обвиняемых в убийстве ребенка в религиозном приюте Мосейцево? Обо все этом порталу 76.ru рассказал уполномоченный Центра религиоведческих исследований по Ярославской области, член Совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при региональном управлении Министерства юстиции РФ Евгений Мухтаров.
Подозрительные тренинги
– Евгений, недавно, выступая перед сотрудниками УМВД по Ярославской области, вы заявили, что в нашем городе набирают обороты новые культы. Какие?
– Раньше ко мне обращались с просьбами вроде: помогите, сын попал к кришнаитам, пятидесятникам, Свидетелям Иеговы… Последние полгода ситуация в корне изменилась. Конечно, они продолжают действовать, но появились принципиально новые объединения. Это, например, так называемые психокульты – внешне светские структуры, которые эксплуатируют идеи самососовершенствования, предлагают человеку овладеть некими псевдопсихологическими приемами, после чего он, якобы, станет счастливым в личной жизни, успешным в своей карьере.
Без конца сколачиваются группочки разных гастролеров, которые настойчиво зазывают граждан то в «академию счастья», то в «школу женщин-богинь», то на «семинар по привлечению денег». На деле способы, которыми там обрабатывают клиентов, почти ничем не отличаются от классических сектантских методик. Просто гуру теперь называют «сертифицированным инструктором» или «коучером», а религиозное собрание – «тренингом». Суть не меняется: измученная жизнью дама, выложившая сто тысяч за «уникальные способы стать женщиной-богиней», уйдет оттуда с набором всех прежних бед – но уже без денег.
Руководителей таких психокультов сложно поймать за руку, потому что часто они вообще не регистрируют свои организации, действуют неформально: сбежались, провели пару-тройку семинаров, обобрали 50 человек – и разбежались. Сами «занятия» проводятся то на квартирах, то в частных гостиницах, а то и на площадях каких-нибудь уважаемых заведений, где берется в аренду на несколько часов аудитория. Это тоже такой способ обмана публики. Когда людей, например, приглашают на сомнительный семинар в молодежное учреждение – они думают, что контора солидная и никакой секты здесь быть просто не может. Многие граждане вообще до сих пор уверены, что у нас никаких опасных сект нет, что с ними государство «давно разобралось», и остались только секты «безопасные», «разрешенные». Но это, к сожалению, далеко не так.
– Почему? Неужели государству существование сект на руку?
– Нет, конечно. Намерение запретить подобные движения есть, – но почти отсутствуют механизмы пресечения деятельности сект. Это проблема нашей системы: между предложением о внесении нужных поправок в законы и одобрением этих поправок Государственной Думой проходит порой 5-7 лет. А сектанты тем временем не спят и изобретают уже новые лазейки.
О способах вербовки
– Какие способы вербовки используют современные сектанты?
– Самый популярный способ – мимикрия сект под внешне нерелигиозные, светские объединения. Чтобы завлечь человека в религию, верующие создают, например, общество против наркотиков, или клуб за здоровый образ жизни, или движение в поддержку молодых семей. Но это оказывается лишь предлогом, чтобы заболтать пришедших граждан и постепенно затащить их в стоящую за фасадом подобной организации религиозную секту.
В другом варианте секта вообще не создает рядом с собой никаких новых объединений – а просто присматривает уже существующую, авторитетную общественную организацию, и начинает постепенно ее «приручать»: склоняет на свою сторону руководителей, вводит в состав организации верующих. Всего, по моим подсчетам, в Ярославской области действует сегодня около тридцати таких внешне «светских» общественных объединений, движений и благотворительных фондов, которые на деле связаны с теми или иными сектами.
Что самое страшное, по моему мнению, часть из них несознательно финансируется самими органами государственой власти. Дело в том, что у нас действует региональный закон о предоставлении бюджетных субсидий так называемым «социально ориентированным некоммерческим организациям» (НКО). В итоге сектанты, создающие внешне светские организации, движения и фонды, подают документы на конкурс и выигрывают бюджетные субсидии, размер которых может доходить до 800 тысяч рублей. Чиновники, как правило, даже не догадываются, что из благих намерений финансируют таким образом деятельность, направленную на вовлечение граждан в нетрадиционную религию. Так департамент труда и социальной поддержки населения, например, трижды выделял приличные суммы «реабилитационному» фонду, а агентство по делам молодежи финансирует еще несколько молодежных объединений, руководители которых, по моим данным, связаны с одной из сект. Причем в последнем случае эти контакты были отмечены даже представителями УВД, которые сделали вполне определенные выводы и направили материалы своей проверки в управление Министерства юстиции по Ярославской области.
– Это можно написать? Не боитесь, что расстроенные чиновники подадут на вас в суд?
– Конечно, можно. И нет, я совершенно не боюсь судов, поскольку имею на руках необходимые документы. Собственно, в ближайшее время я намерен представить исполняющему обязанности губернатора области Дмитрию Миронову подробный доклад на эту тему.
– В прошлом году был случай, когда на Волжской набережной ко мне подошли молодые ребята в спортивных костюмах, но заговорили почему-то не о спорте, а о «русских богах». Это тоже секта?
– Скорее, не сама секта, а просто еще один из приемов вовлечения людей в нетрадиционные религиозные общины. Я уже упоминал, что для этого сейчас используется такой предлог, как пропаганда здорового образа жизни. Ее эксплуатируют представители целого ряда культов – например, современные «славянские язычники» или активисты восточных сект.
У сектантов свои рестораны
– Чем вообще, кроме денежных поборов, опасны секты?
– В первую очередь они опасны смелыми экспериментами над здоровьем прихожан, которые часто создают угрозу самой жизни человека. В разных сектах это проявляется по-разному. У одних, например, резко ограничено время на сон, им запрещено употреблять в пищу мясные продукты. Всё это подтачивает организм – и особенно страшно, когда верующие начинают кормить вегетарианской пищей своих маленьких детей. Если ребенок не получает полноценного питания, он вырастет рахитиком и неврастеником. У других категорически запрещено переливание крови даже в тех случаях, когда от такой медицинской процедуры зависит сама жизнь человека. У третьих отправление культа связано с введением верующих в транс: люди падают на пол, корчатся, плюются пеной, начинают дико смеяться, рыдать или повторять бессмысленные наборы звуков, которые считают «ангельскими языками». Это негативно действует на психику, а когда такая практика входит в привычку – она может привести к сумасшествию или суициду.
Вторая опасность сект – разрушение семей. Как правило, в подобных организациях считают, что муж и жена должны иметь «одну веру». Кроме того, у сектанта разрушаются почти все связи с его неверующими родственниками. Вот мы сейчас сидим – а тем временем в Ярославском районном суде идет процесс, где папа уже развелся с «уверовавшей» мамой, и теперь пытается отсудить общего ребенка, которого родительница, естественно, тоже стала водить в секту. А еще где-то обивает пороги разных кабинетов жительница Заволжского района, у которой любимая дочь попала в секту и теперь уверяет, что у нее вообще нет никакой «земной мамы»…
Ну и, конечно, не следует забывать про опасность, которые многие секты несут самому государству. Исторически они всегда были в оппозиции к обществу, к традиционным религиям и к органам власти. Когда мы сегодня говорим о религиозном экстремизме, то имеем в виду, главным образом, как раз экстремизм, проявляемый разномастными сектантами.
– Евгений, какие у сектантов источники финансирования?
– Первичные – это поборы с самих прихожан. Они могут осуществляться в форме «десятины», то есть десятой части всех доходов верующего, которую он обязуется передать в секту, а также в форме пожертвований. Естественно, все эти поступления обычно не фиксируются в бухгалтерских документах, являются «черными деньгами». А вот когда секта уже «нагуляла финансовый жирок» на таких поборах, когда у нее появилась масса свободных денег – она создает коммерческие организации. Они «раскручиваются», разворачивают деятельность в любой прибыльной сфере, и приносят секте дополнительную прибыль. У ярославских сектантов, например, существуют свои оптовые фирмы, свои магазины, свои рестораны, свои риелторские агентства… С точки зрения закона «придраться» не к чему: учредителями таких структур выступают ведь не сектанты, а «просто граждане». И вообще секты сегодня хорошо знают законы, стараются не давать повода для проверок со стороны налоговых органов, прокуратуры или полиции. В итоге государство зачастую бессильно, даже если и чувствует в той или иной организации «сектантскую составляющую». И сотрудники правоохранительных органов, бывает, сами спрашивают у меня: «Подскажи, а что с ними делать?».
Дело ярославских сатанистов. Перевернутыи? крест, на котором распинали кошек и собак. Пока не перешли на людеи?…
Поверхностные сатанисты гораздо опаснее
– Как известно, сейчас идет суд над группой женщин, которые создали в селе Мосейцево детский приют якобы православного характера и обвиняются в убийстве одной из девочек. Можно ли считать этот приют сектой?
– Я не был бы так радикален. Все же секта – это религиозное объединение, которое обладает рядом устойчивых признаков. В приюте всей совокупности таких признаков не было, но тенденция к его постепенному превращению в секту, думаю, имела место.
– Есть ли, на ваш взгляд, в «мосейцевском деле» какие-то белые пятна?
– Знаете, самое главное белое пятно заключается в том, что следствие умудрилось не разглядеть в приюте религиозное объединение. У наших правоохранительных органов была уникальная возможность доказать существование такого объединения и запретить его существование – благо, соответствующие статьи имеются и в Уголовном Кодексе, и в законе «О свободе совести и о религиозных объединениях», и в законе «О противодействии экстремистской деятельности». Однако следствие этим шансом не воспользовалось, и руководителей приюта судят, простите, за заурядную «мокруху» – убили девочку по каким-то бытовым мотивам, и всё… По смыслу это ничем не отличается от обычных семейных драм, где муж спьяну забил топором жену. Поэтому нельзя ждать какого-то сенсационного приговора, в котором будет говориться «про секты». Увы, этот шанс упущен. Что до подсудимых – понятное дело, они сейчас пытаются разжалобить судью, демонстрируя свое слабое здоровье. Кто же хочет получить срок по-полной? Конечно, они мечтают о «скидках».
В любом случае у меня есть стойкое ощущение, что приговором районного суда эта эпопея не завершится, и какая-то из сторон – а может, и обе, – будут обжаловать приговор в вышестоящей инстанции. Короче говоря, это надолго…
– В суде на стороне подсудимых выступает православный иеромонах Макарий (Маркиш). Вас это не смущает?
– В суде отец Макарий не представляет интересы Русской православной церкви, он таких полномочий не получал и участвует в процессе лишь как гражданин. По закону, подсудимые могут выбирать себе защитников – и «мосейцевские матушки» назначили себе в защитники гражданина Макария Маркиша. Что же: это их право. Другое дело, что участвуя в процессе как физическое лицо, отец Макарий почему-то «забыл» снять с себя рясу. Естественно, это сбивает с толку судью, который может впасть в заблуждение, что защитник подсудимых выражает некую «официальную позицию» всей церкви.
– Ранее вы занимались независимым расследованием дела о ярославских подростках-сатанистах, которые в 2008 году убили и расчленили тела своих ровесников. Сейчас многие фигуранты того дела уже отсидели срок в колонии и вышли на свободу. Вы следите за их судьбой? Они представляют угрозу для общества?
– Эти, конкретные – думаю, нет. Пребывание в колонии многому учит, и, полагаю, после выхода из нее они постараются «залечь на дно». Другое дело, что само молодежное увлечение сатанизмом никуда не делось, и всегда есть вероятность появления новых общин.
– Кстати, недавно в Заволжском районе Ярославля нашли человеческий череп. Ходили слухи, что это дело рук сатанистов.
– Я общался по поводу находки с сотрудниками Заволжской районной прокуратуры. То, что на черепе кто-то нарисовал лаком «капли крови», еще не говорит, что этот предмет применяли для сатанинских ритуалов. Я бы, скорее, предположил, что старый череп «вылетел» из-под лопаты какого-нибудь копаля на кладбище и был найден подростками, которые его разрисовали как мрачный сувенир. В любом случае, насколько мне известно, рядом с находкой никаких сатанинских алтарей, пентаграмм, воска от черных свечей, убитых животных и прочих ужасов обнаружено не было. Надписей и характерных знаков на поверхности черепа нет тоже. Без всего этого трудно понять, для каких целей он использовался.
– Но сатанисты как таковые в Ярославской области есть?
– Конечно. Еще недавно у них и группы в социальных сетях были. Сейчас, когда полиция всерьез принялась за экстремистов – включая религиозных – эти виртуальные группы исчезли, но сами-то поклонники сатаны остались… Другое дело, что этот культ претерпел значительные изменения. Если раньше в сатанизме существовали свои устойчивые иерархии, уставы и ритуалы, то нынешний молодежный сатанизм на формальностях не зациклен. В его основе могут лежать впечатления от голливудских триллеров, фэнтезийных книжек, иной раз – даже от компьютерных игр, в которых пользователю предлагается стать черным магом. Из такой «каши» на полном серьезе лепятся новые секточки с какими-то невиданными обрядами. Всё это порой очень затрудняет идентификацию подобных обществ как сатанинских.
– Вы самый известный в регионе специалист по религиозным сектам. Часто ли вообще к вам обращаются за консультациями правоохранительные органы и какие?
– Не реже раза в неделю. Обращаются, пожалуй, все, кто по долгу службы хоть как-то соприкасается с этой темой – сотрудники управлений министерства внутренних дел и Федеральной службы безопасности, работники прокуратур разных уровней. Суды при рассмотрении «религиозных» дел временами тоже вызывают на процессы в качестве специалиста или эксперта. Если я владею информацией, то, конечно, никому не отказываю.
– А новый губернатор области или люди из состава нового областного правительства на вас не выходили? Тема-то религиозного экстремизма злободневная.
– Нет, Советская площадь пока молчит. Знаете, ситуация ведь такова, что обычно не государственные служащие нужны мне – а я им. Поэтому я ни к кому «в гости» не набиваюсь. Если проявят интерес к теме, то сами меня найдут и пригласят.
– Евгений, и последний вопрос. Как вытащить человека из секты?
– Самая главная ошибка, которую совершают родные и близкие попавшего в секту человека – это когда они пытаются «вразумить» его криком и какими-то упреками, вступают с ним в конфронтацию. Или того хуже: «Чтобы дочка больше не ходила в секту, я ее запираю на ключ в комнате». Все эти способы никакого положительного влияния на человека не окажут. Наоборот, для руководства секты подобная реакция – как подарок, потому что первым делом человеку, которого вовлекли в организацию, внушают: «Теперь ты знаешь истину, но дьявол попытается разлучить тебя с нами, и будет действовать через твоих родных, близких…». Поэтому когда условная дочка всё же выскользнет из комнаты и прибежит в секту, ей скажут: «Вот видишь! Дьявол уже вселился в твою мать, которая тебя к нам не пускает». Эти приемы лишь подхлестнут у человека желание посещать секту. Так что главное – наоборот, не делать никаких резких движений, не затевать скандалов с близким, который угодил в тот или иной культ. Следует стараться сохранить с ним теплые и доверительные отношения, но не стоит предпринимать что-то на свой страх и риск. Заподозрили, что близкий человек угодил в секту? Ничего ему не говорите, а сами проконсультируйтесь со специалистами – они подскажут, как правильно поступить. Как раз сейчас в Ярославле начал работу «Религиоведческий информационно-консультационный центр», где могут оказать помощь, его адрес в Интернете: Yariac.ru.
Елизавета Костишина
специально для 76.ru
