19 июня 2005 года отошел ко Господу известный в Молдавии и Румынии и пока ещё малоизвестный в России старец Селафиил (Кипер; 1908-2005), насельник Ново-Нямецкого монастыря. Жизнеописание этого современного подвижника благочестия приводится из книги «Любовь, которая никогда не перестает: Отец Селафиил Ново-Нямецкий»[1], написанной, подготовленной к печати и изданной духовным чадом старца иеромонахом Савватием (Баштовым). В ближайшее время на сайте Православие.Ru появится подробное жизнеописание иеросхимонаха Селафиила.
 |
Отец Селафиил родился 1 сентября 1908 года в селе Рэколешть, неподалеку от Криулень (Бессарабия), и в святом крещении был наречен Киприаном. Мама его была обычной женщиной, «время от времени ходившей в церковь». Отец, как вспоминает сам батюшка, «любил заложить за воротник, с ним почти не о чем было разговаривать». Впрочем, сам будущий старец тоже не был слишком верующим в детстве, он был скорее проказником, «шумел и смеялся в церкви», и отец как-то даже побил его за это после того, одна верующая женщина пожаловалась на него.
Киприан начал ходить в храм в подростковом возрасте, когда мама рассказала ему об одном удивительном случае, произошедшем с ним в детстве. В трехлетнем возрасте будущий монах умер и оставался в таком состоянии сутки. Отец уже отправился на рынок, чтобы купить нужное для похорон, а мама омыла его, уложила на подушку как покойника в углу под лампадой и позвала женщин плакать по нему. Велико же было их удивление, когда посреди ночи ребенок вдруг встал и попросил… конфет!
Вспоминая об этом, батюшка говорил, что Бог не пожелал, чтобы он умер тогда, и послал Своего ангела воскресить его из мертвых, чтобы он прожил ту жизнь, которая у него затем была, и умер в нынешнем своем качестве, то есть иеросхимонахом, а не ребенком.
Тяжелая жизнь крестьян в сталинский период побудила юного Киприана «испытать, как живут в монастыре», и ему это понравилось. Сначала он поступил в Цигэнешть, где провел месяца два, затем в Куркь, где оставался год. В монастыре Кэприана, ктитории святого Штефана Великого, Киприан прожил около 5 лет. Здесь, помимо прочих послушаний, он был назначен на молочную, где должен был заботиться о целой ватаге детишек, живших в монастыре, и занимать их делом.
Батюшка вспоминает, что иногда он вынужден был «стегануть их хворостиной», потому что они были очень непоседливы. Такое положение дел совсем не радовало юношу, стремившегося к монашеской жизни, о которой он с упоением читал в житиях святых. «Ну, что же это я? Оставил мир, — размышлял юный Киприан, — чтобы прийти сюда и бить чьих-то детей?» И вот однажды ночью, никому не говоря ни слова, он взял свою котомочку и сел на поезд, ехавший в направлении монастыря Драгомирна, что по ту сторону реки Прут.
В Драгомирне, вспоминал батюшка, была налаженная монашеская жизнь, и монастырь был богатый, а еда хорошая, даже свиней там кормили картошкой в отличие от Бессарабии, где братия и себе не всегда могли ее позволить. В этом монастыре он провел год, и вовсе не оттого, что не поладил с настоятелем или что ему там не понравилось, а потому, что настоятель Кэприаны обратился к епископу с прошением вернуть его назад в Бессарабию.
На этот раз Киприан поступил в монастырь уже после армейской службы, в возрасте 22 лет и пробыл послушником 6 лет, выполняя самую разнообразную работу. Батюшка говорил, что он «не был книжным, но всегда исполнял послушание как следует». В возрасте 28 лет он был пострижен в монашество с именем Серафим, а через 10 лет рукоположен в иеродиакона.
Сталинские гонения не миновали его, и в 1945 году он был арестован «за религиозную пропаганду». Другой старец, ныне еще здравствующий, вспоминает, как они работали в саду с отцом Серафимом, когда тот увидел, что кто-то приближается к ним, и сказал ему:
— Они идут за мной.
Так оно и было: пришедшие арестовали его.
После ареста его 3 месяца держали в Кишиневе в тюрьме и водили на допросы. Здесь он узнал от допрашивавшего его офицера, что его заложил «монах», поступивший к ним в монастырь. Таких ряженых «монахов» КГБ посылал в монастыри, чтобы они о каждом поставляли информацию.
В далекой Сибири батюшка провел 5 лет в лагере, но никогда ничего ужасного не рассказывал о том, что пережил там, поэтому мало кто вообще знал, что он отбывал заключение в лагере. Все свои рассказы об этом периоде старец приукрашивал шутками, чтобы отогнать от себя всякую славу мученика.
После освобождения ему не разрешили вернуться в Бессарабию, а направили в Одесскую область. Здесь он пробыл еще 3 года, до смерти Сталина, после чего возвратился в Бессарабию и был принят в братство монастыря Суручень.
В 1954 году русский епископ Нектарий[2] рукоположил его во иеромонаха. В монастыре Суручень он жил до 1959 года и был другом настоятеля монастыря Паисия. Вместе они трудились, возобновляя этот монастырь, и привели его в цветущее состояние. Однако в 1959 году началась кампания по закрытию монастырей в Бессарабии, и действующими были оставлены лишь два — Кэприана и Ново-Нямецкий. Батюшка был вынужден перейти в Ново-Нямецкий.
Однако в 1961 году был закрыт и этот монастырь, в нем устроили туберкулезный диспансер и музей Второй мировой войны, ведь в этих местах проходила Ясско-Кишиневская операция. Всех монахов на машинах развезли по домам, лишь у немногих была возможность уйти на Украину, в Россию, Румынию или Грецию. В этот период батюшка сблизился со святым Кукшей Одесским через другого духоносного монаха из нашего монастыря, Сергия безногого, который в свою бытность послушником в течение трех лет был келейником святого Кукши.
После закрытия монастырей отец Серафим (будущий Селафиил) вернулся в родное село, где и прожил до 1997 года в маленькой комнатушке, строго исполняя свое монашеское правило. В это время батюшка втайне совершал крещения, и венчания и исповедовал немногочисленных верующих.
Об этом периоде отец Серафим вспоминал, что тогда у него было много денег, но он никогда не тратил их на себя. Так, один его односельчанин рассказывал, что когда одна женщина осталась после развода «без кола, без двора», батюшка купил на свои деньги домик и, позвав эту женщину, вручил ей ключ, чтобы она жила в нем вместе со своими детишками.
Да и вся жизнь батюшки была милостыней, которой он наделял всех, кого знал.
К старости батюшка ослеп и последние 23 года своей жизни проводил всё больше в молитве. В 1997 году его снова привезли в Ново-Нямецкий монастырь в настоятельство покойного Преосвященного Доримедонта[3], который спустя всего несколько недель постриг его в великую схиму с наречением имени Селафиил.
Старец Селафиил был бесценным духовным сокровищем для братства Ново-Нямецкого монастыря, поначалу состоявшего из одних молодых монахов. Своими мудрыми советами и примером собственной жизни отец Селафиил вместе с еще несколькими старыми монахами, вернувшимися в монастырь после коммунистических гонений, восстановил нить преемственности после тридцатилетнего разрыва, произошедшего в бессарабском монашестве.
По молитвам старца многие из братий избавились от страстей и помыслов, донимавших их, а другие могут поведать и о чудесных случаях, совершённых Богом через смиренного батюшку. Однажды он признался одному из своих келейных учеников:
— Моя жизнь давно уже закончилась, но Бог оставляет меня, чтобы я жил для других.
Смирение старца Селафиила сокрыло его для славы человеческой, и он уединенно молился в своей келийке, где его посещало очень мало людей. Учение же старца Селафиила содержится в следующих нескольких словах, которые он повторял всем:
— Вот что нам нужно иметь: смирение мытаря, кротость Давида, терпение Иова и любовь, которая никогда не перестает.
Отец Селафиил отошел ко Господу 19 июня 2005 года и погребен в Ново-Нямецком монастыре.
