Ольга Орлова
У него был дар воспитания монашествующих
Памяти архимандрита Наума (Байбородина)
На отпевании архимандрита Наума (Байбородина) большинство собравшихся были монашествующие. Многих старец благословил на постриг. Он имел дерзновение благословлять открытие монастырей даже там, где их никогда и до революции не было. Еще при советской власти до десятилетий церковного подъема отец Наум говорил, что скоро откроется много монастырей и благословлял своих чад ксерокопировать, а после и издавать духовную литературу. Он радел запасти для иноков возрождающихся обителей духовную пищу. Многие репринтные святоотеческие труды ему достались от наследников оптинских старцев.
У отца Наума был дар воспитания монашествующих: сколько игуменов и игумений, сколько епископов он взрастил для Матери-Церкви. Наставлял в Иисусовой молитве: «Пятисотница, – говорил, – была постоянным деланием иноков, а мы что же не берем на вооружение это элементарное монашеское правило? Что бы ты ни делал – в пути ли ты или на послушании, – всегда и всюду твори Иисусову молитву. Не беседуй, – предостерегал, – с диаволом в помыслах! А для этого займи свой ум молитвой, иначе “праздный ум – седалище диавола”», – приводил он слова преподобного Исаака Сирина, писания которого для многих и открыл.
Молиться Иисусовой молитвой наставлял и в храме во время службы, ибо именем Христовым, говорил, и постигаются тайны богослужения. «Всегда, – вооружал, – четки должны быть в руках». Это напоминание: у монаха нет «свободного времени» – всё оно отдано Богу в молитве. Потому-то и на послушания, сколь бы они тяжелыми или быстросменяемыми ни были, наставлял не роптать, так как главное, куда бы тебя ни поставили, – твоя молитва.
Это всё так бы и осталось красивой теорией, если бы старец сам не воплощал ее в жизнь, и его пример собственно и был самым действенным средством в деле воспитания воинов Христовых.
Каждый день неопустительно батюшка благословлял читать Евангелие. Сам мог еще до начала братского молебна, который в Свято-Троицкой Сергиевой лавре в 05.30 утра начинается, успеть несколько глав прочитать. Когда люди дожидались встречи с отцом Наумом в очереди, то читали главу за главой Евангелие, останавливаясь лишь для молитвы о том, чтобы Бог открыл через батюшку Свою святую волю. Кто-то из чад подсчитал: отцу Науму, когда Господь его призвал, было 89 лет – ровно столько глав во всех четырех Евангелиях. Он и стремился, чтобы вся его жизнь стала Евангелием, – такую верность воплощенному Слову и завещал своим чадам.
21 октября 2017 года исполнилось 9 дней преставления старца ко Господу.
Об архимандрите Науме вспоминают его чада и ученики
У Христа за пазухой
Савватий (Перепелкин), епископ Ванинский и Переяславский, Хабаровская митрополия
Сам я знаком с отцом Наумом с самого начала 1990-х годов. Передо мной тогда стоял выбор: создать семью или стать монахом. Он мне просто сказал: «Смотри сам!» Потом я уже стал склоняться к монашеству, но он все равно не сразу благословил: «Я же тебя насильно не постригу –сам решай!»
Помню, когда я к нему ходил раз-два раза в неделю, меня не покидало ощущение, что точно у Христа за пазухой пребываешь. Кругом что-то меняется, какая-то суета, а у старца всегда все спокойно. Придешь какие-то вопросы порешаешь, и на душе отрадно. Потом уже не было возможности часто бывать, но ощущение покрова его молитв всегда присутствовало.
К батюшке все по-разному относились, но я из своего опыта понимал, что с батюшкой мне всегда хорошо. В монастыре, когда я поступил в число лаврской братии, у меня даже проблем никаких не было. Никогда не было такого, чтобы у тебя что-то наболело, и ты пришел к старцу Науму и у тебя все это не разрешилось.
Нам, монахам, каждому он давал какое-то свое молитвенное правило. Сам образ старца – человека, постоянно пребывающего в молитве, – для нас был чрезвычайно важен. Он самим своим присутствием учил предстоянию пред Богом. Батюшка же был не многословен. Скажет слово, а тебе есть над чем долго думать.
Он оставил богатое наследство своих трудов – это не только книги: его знаменитая многотомная святоотеческая азбука, по которой умудрялись многие монахи уже ныне возрожденных монастырей, но и прежде всего это множество мужских и женских монастырей, восстановленных по его благословению. Однако и эти обители не существуют сами по себе, при них открыты школы, гимназии, приюты, богадельнини, возрождается и в целом жизнь населения окрест, села оживают.
Как батюшка радел о возрождении русского села, благословлял возвращаться поближе к земле. Даже посылал в Ленинскую библиотеку с благословением найти книгу, в которой исполнившие послушание находили способы кладки русской печи. Сам старец был сибиряк, понимал, что главное в наших краях: не замерзнуть.
Мне один человек, которого я сам постригал в монашество, еще когда отец Кирилл был жив, сказал, что видел сон, как он оказался в Лавре, два старца его благословляют, а потом один за другим ложатся у собора. Вот прошло время, и два лаврских старца – отец Кирилл и отец Наум, – преставились и упокоились рядом друг с другом у лаврского Духовского собора.
Старцы уходят – кто продолжит их душепопечения?
Гурий (Федоров), епископ Арсеньевский и Дальнегорский, Приморская митрополия
Когда я пришел к отцу Науму, он спросил у меня: «Кто твой духовник?» Я ответил: «Отец Венедикт» (сейчас он наместник Оптиной пустыни). Он так посмотрел на меня и говорит: «Да, отец Венедикт всех своих, как апостол Павел, в сердце носит». А еще сказал, что у него особо крепкие добродетели: целомудрие и молитва. Но так как ездить к отцу Венедикту в Калужскую область мне было, когда я стал иподиаконом Святейшего, уже сложно, отец Наум принял меня под свое руководство.Старец всегда тебя и утешит, и скорбь облегчит. Немножко расслабишься, погордишься, на что-то мирское отвлечешься, так он тебя с любовью смирит и поставит на место. Я так при отце Науме навык послушанию, что даже теперь, когда сам епископ и борода у меня уже седая, советуюсь, слушаю, смиряюсь. Верное устроение нам заповедал батюшка.
Знаю, что многие не смогли приехать на похороны; меня лично человек 100 просили поклониться – телефон разрывался от звонков и смс тех, кто узнал, что я еду на прощание со старцем. Слава Богу, что Господь, заповедуя о том, что Церковь пребудет до скончания века (Мф. 28, 20), послал нам таких великих духовников, как отец Кирилл (Павлов) и отец Наум.
Но старцы один за другим уходят: в начале года отец Кирилл преставился, к концу года и отец Наум последовал за ним; хотелось бы, конечно, чтобы были продолжатели их дела душепопечения. Для этого надо подвизаться, как и они, – жить по Евангелию.
«Отец Наум благословил меня на монашество»
Павел, епископ Колыванский, викарий Новосибирской епархии
Отец Наум – это один из столпов русского Православия. Многие знают этого старца, окормлялись у него. Это духовник множества монахов, игуменов и игумений, архиереев. Об этом человеке молится каждый православный христианин, потому что в наших сердцах батюшка Наум оставил светлую память верного Христова священнослужителя. Меня в свое время отец Наум благословил принять монашество.
Как стать монахом и «не подорваться на мине» своеволия
Игумен Вонифатий (Клименко), первый проректор Ивановской семинарии
Однажды к отцу Науму приехали братия из Грузии от одного из тамошних Владык. Их архиерей искал, где бы заказать, чтобы отлили колокол. А у нас в Иваново-Вознесенской епархии тогда при одном монастыре лили колокола. И вот старец позвал меня и попросил грузинским монахам показать дорогу в Иваново и по возможности проехать с ними. А потом вдруг внезапно спрашивает меня:– А ты умеешь лить колокола?
Я отвечаю:
– Нет, и представления не имею.
Он тогда и говорит:
– Есть простой метод, как отлить колокол, я тебя научу.
Взял стоявший у него в приемном помещении на тумбочке пузырек из-под йода и стал на нем показывать мне:
– Вот, представь, что это колокол. Для отливки нового колокола нужен старый, форму которого нужно будет повторить. Сперва, говорит, нужно снять «язык». Потом заполнить колокол внутри глиняной смесью и поставить его на платформу. Сверху колокол также облепить глиной. Убедиться, что форма в основании крепко стоит на платформе. Просушить как следует. Затем через специальное отверстие сверху, там, где «ушко» или рядом, заливается расплавленный металл. Металл подолгу, бывает, собирают. Много меди идет, серебро даже кладут для звучания и т. д. И когда металл в форму зальется, он точно повторяет форму колокола-образца. Затем ждут, пока металл остудится, разбивают глиняную форму, полученный в грубом виде колокол шлифуют, приделывают или просверливают сверху ушко, ставят язык – и колокол готов. Иногда новый колокол, отлитый таким способом, звучит лучше, чем прежний. Но бывают и неудачи. Например, металла чуть-чуть не хватило – и вся работа «запорота». Или сплав вырвался из-под платформы и вытек наружу, или форма лопается… Обидно тогда бывает. Ну, ты понял, – спрашивает меня старец Наум, – как делают колокола?! – а сам хитро так смотрит на меня.
– Понял, батюшка! – киваю.
А сам думаю: «Технически-то я понял, но чувствую, что тут какой-то есть скрытый смысл…» Когда мы с братьями из Грузии поехали в Иваново, я всё думал и думал: «Какой же тут смысл?» И меня осенило где-то уже под Владимиром: «Так это же старец образно рассказал, как стать монахом и какие искушения встречаются на монашеском пути. Да, действительно: вначале нужно “снять язык”, потом заполнить форму внутри и снаружи – принять обеты и облечься в монашеское облачение. Ну а потом тебя начинают заливать раскаленным металлом – после того, как этот металл будет “накоплен”. Вот тогда держись, монах! И форму “разнести” может…, и из-под “платформы металл политься”, и “металла не хватить” – всё это, образным языком сказать, монашеские искушения, и каждый понимай применительно к себе».
Вообще Дедушке – так мы называли отца Наума – был свойственен приточный язык, и весьма глубокий. Он так же, как и древние пророки, изображал то, что тебя ожидает символическими действиями, – я сам на себе в этом неоднократно убеждался и убеждаюсь до сих пор.
Когда старец исповедовал людей и наставлял, как лучше отвратиться от греха, или советовал что делать, а что не делать, как поступить и т. д., то его, бывало, не хотели слушать, сразу отказываясь исполнять его благословения. Тогда, если это наставление было важно, он пытался убедить человека такими словами:
– Ты, мол, пойми меня. Я как сапер, который знает, где установлены мины. И я тебе говорю: не ходи туда, не стремись в том направлении, сверни в сторону… Ты, конечно, можешь меня не послушать, но тогда пеняй на себя: подорвешься на мине и сама будешь виновата за непослушание, – говорил он при мне одной своей духовной дочери.
О родительском благословении: «Помолись, чтобы родители тебя с легкой душой отпустили»
Игумения Анатолия (Баршай), настоятельница Свято-Никольского монастыря г. Приволжска Ивановской митрополии
Меня мама в вере еще в утробе воспитывала: когда была мною беременна часто ходила в храм, причащалась. Потом, когда в молодости у меня появилось сильное желание послужить Богу; моя бабушка отправила меня к отцу Науму за благословением, хотя меня к нему и в самом раннем детстве приводили. У меня папа был священником, и родители сначала были против того места, куда меня батюшка отправил подвизаться. Приехала, помню, мама меня оттуда вызволять. А отец Наум и отвечает:– Я же ее не держу!
Я расплакалась:
– Что это, – думаю, – он меня сразу так бросил на произвол судьбы?
Старец и спрашивает у мамы:
– Вы ее замуж хотите выдать?
– Она взрослый человек, – опешила мама, – сама будет решать, как ей быть.
А батюшка как-то так просто и дал понять, что я взрослый человек и уже всё решила.
– Отцу так и скажите, – говорит, – она не пятилетний ребенок, за ручку не уведешь.
Потом у меня стало как-то не клеиться на этом месте, видно, потому что воли родительской не было быть мне там. Батюшка меня благословил в другое место перейти:
– Никому из людей не говори, только преподобному Сергию помолись, – говорит, – чтобы родители тебя с легкой душой отпустили.
Я так и сделала. Еду домой, а отцу даже страшно сказать было, куда меня на этот раз старец отправляет. Думала, что это место моему папе еще больше не понравится. Приезжаю, а он уже как будто всё знает, такой довольный сидит – вот что значит молитва у раки Преподобного! Благословил меня прямо двумя руками. И всё с тех пор пошло как по маслу.
Сейчас у нас при монастыре действует школа. Лучше свое что-то недоделать, а детям внимание уделить. Отец Наум очень переживал о воспитании подрастающего поколения. У меня есть одна знакомая монахиня, она моложе меня. К отцу Науму она попала совсем еще юной. Сама она из нецерковной семьи.
– Мне, – говорит, – так было стыдно: захожу туда, где люди старца ждут, а там столько стареньких бабушек…
– Да ты что! – говорю ей, – старушки и так в вере укреплены, а молодым к старцу и надо попасть, чтобы с молоду уже по прямой дороге пойти.
Помню, при мне батюшка исповедовал одну женщину. Когда они уже после исповеди разговаривали, их разговор был слышен.
– Ну, как ты живешь? – начал расспрашивать батюшка.
Она рассказала, что она жена одного мужа, они венчаны, у них много детей – всё слава Богу.
– Они у тебя верующие? – спросил он про домочадцев.
– В Церковь все ходят, – отвечает она.
– С пожилой хоть поговорить можно, – облегченно вздохнул тогда старец, – а к молодой сейчас и подступиться страшно.
А следующая в очереди женщина сидела – разрыдалась. Действительно, сейчас столько нестроений. Поэтому с детьми, молодежью, конечно, надо заниматься – это нам завет старца.
«Господь так устроил, что передает Свою волю через избранных»
Иеромонах Фаддей (Егоров), Давидова пустынь
В 1994 году мои друзья отвезли меня к священнику в деревенский храм покреститься. Приняв Святое Крещение, я там на некоторое время остался помочь батюшке на приходе, воцерковиться. Мы там жили несколько молодых парней – такая у нас общинка образовалась. Я тогда научился петь на клиросе, бить в колокола, печь просфорки. Крестивший меня священник был чадом архимандрита Наума. Так что когда у меня настал момент выбора жизненного пути, он отправил меня к старцу на совет.
Тогда же в 1994 году мы, все ребята нашей общинки, поехали к отцу Науму. Батюшка нас сначала отправил к игумену Борису (Храмцову) в Черниговский скит. Его тоже почитали за старца, хотя ему и было всего 40 с лишним. Он также, как и отец Наум, был из Сибири. Сейчас он в селе Деулине, что под Сергиевым Посадом, похоронен, к нему и на могилку народ стекается.
Потом, когда отца Бориса перевели в Варницы, на место рождения преподобного Сергия, это в Ростовской области, нам уже сложнее было к нему ездить. А в Лавре я тогда всё же часто бывал, так как жил в 40 минутах езды отсюда. Да и отец Борис, когда у меня в очередной раз вопрос встал ребром: какой в жизни путь избрать, – ответил, что на себя не может взять такую ответственность и отправил меня обратно к отцу Науму. Помню, еще наставил: «Старца надо слушаться: кто старца не слушается, у того всё наперекосяк идет». Про отца Наума сказал: «Это человек высокой духовной жизни, хотя многие не понимают, как он так сразу всё говорит, но он молится за нас, и ему открывает Бог, а он только передает волю Божию. Многие не верят, что сказанное – это от самого Бога. Просто не понимают, как это возможно. Но здесь пытаться что-либо понять бесполезно. То, как это происходит, нам непостижимо. Господь так устроил, что передает Свою волю через избранных. Давай езжай к отцу Науму».
Я поехал. Спросил:
– Как мне спастись?
Отец Наум благословил меня идти в монастырь и вдруг спрашивает:
– Ты хором управлять можешь?
Дело в том, что я учился в музыкальном училище как раз на дирижерском отделении, но батюшка-то этого не знал!
– Учился, – признаюсь, – не знаю, правда, как на клиросе – регентовать получится, нет?
– Езжай вот туда-то, – говорит, – оттуда у меня настоятель просил прислать кого-то с музыкальным образованием.
Я поехал и с тех пор в этом монастыре служу уже 22 года. Где-то раз в год я ездил к отцу Науму на совет. Он благословил меня поступить в семинарию. По его молитвам я ее закончил, принял сан. Батюшка постоянно рекомендовал мне, какую духовную литературу читать, как себя вести в тех или иных ситуациях. Вся моя жизнь проходила под его руководством, а без этого легко можно было бы запутаться и заплутать. Столько сейчас соблазнов. Помню, когда стал интернет появляться, мне дали послушание заниматься монастырским сайтом, и батюшка меня наставлял в этом делании.
Когда батюшка исповедовал, часто проявлялась его прозорливость. Вот ты живешь в монастыре, и, казалось бы, у тебя ничего такого серьезного не происходит. Жизнь простая, никакого особого согрешения ты не можешь проглядеть. Тем более в монастыре исповедь регулярна. Однако же все равно что-то забудешь, и тогда батюшка, исповедовавший тебя всего-то раз в год, тебе напомнит: «А не было ли такого… А вот такого…» И назовет именно то, что с тобой происходило, а ты забыл или не воспринимал это в качестве греха. После такой исповеди, конечно, приходилось крепко задуматься. Едешь от батюшки и перетряхиваешь всю свою жизнь и свои представления. Стараешься исправляться, и это уже уберегает тебя в дальнейшем.
Всегда легче выровнять путь, когда ты только начал с него сбиваться, еще не зайдя далеко в своем заблуждении. Вот так батюшка и помогал нам держаться верного курса. У него был дар рассуждения и направления души к Богу.
Некоторые вопросы старцу Бог не открывал напрямую, тогда батюшка начинал вслух рассуждать: если сделаешь так, то будет то-то, если поступишь иначе, этого не случится. Или загодя наставит: если будут такие обстоятельства, поступи так-то, другие, вот так. Вроде всё просто, а сам до этого никогда не додумаешься. Даже когда я уже сам стал священником, когда другой человек спрашивает что-то у тебя, ты ему его проблему разрешаешь, потому что по его вере Господь через тебя надобное ему открывает. А если ты будешь сам себя руководить, то есть большая опасность, что возгордишься. Поэтому святые Отцы и говорили: «Спасение во многом совете». То есть человек со стороны должен оценить твое решение, пусть ты и правильно его принял, но кто-то должен его тебе подтвердить. Это монашеское правило.
Отец Наум нас еще отправлял за советом к отцу Петру (Афанасьеву) в Заиконоспасский монастырь, но в прошлом году батюшка Петр тоже преставился. Теперь, когда старцы уходят, обязательно советуешься с духовно близкими людьми. Именно в совете открывается воля Божия.
«Всё равно ничего не имеет значения, кроме Иисусовой молитвы!»
Игумения Иннокентия (Попова), настоятельница Серафимо-Знаменского скита Московской епархии
Все самые тяжелые грехи народ шел исповедовать к отцу Науму. Всех старец принимал. Исповедуешься ему, точно Господу, такая глубь души раскрывается, а батюшка только слушает и не мешает. Когда у меня в жизни был трудный период, я попала к батюшке на исповедь. Он слушал-слушал, а потом так радостно как провозгласит:– Всё равно ничего не имеет значения, кроме Иисусовой молитвы!
Вечная память верному служителю Христову.
Подготовила Ольга Орлова
